Опубликованные статьи
Дискурс в аспекте информативности
Опубліковано в: Матеріали ІІ Міжнародної науково-практичної конференції «Актуальні проблеми філології: мовознавство, перекладознавство та методика викладання філологічних дисциплін» – Приазовський державний технічний університет. – 2011. – С. 5-11.
Автор: Пихтовникова Л.С.

В настоящее время не существует однозначной трактовки лингвистических понятий "дискурс", "стиль дискурса". Причинами этого является многомерная сложность феноменов, обозначаемых данными терминами, различные подходы к их изучению, наличие разных лингвистических школ. Дефиниции дискурса, стиля и других понятий вводятся через их признаки, посредством еще более абстрактных понятий [7, с. 46]. Нередко в определении того или иного лингвистического объекта уже участвует он сам. Имеется также отрицательное отношение некоторых лингвистов к стремлению дать четкие дефиниции лингвистических объектов, поскольку это не продвигает исследователя вперед [3, с. 21]. Плюрализм мнений свидетельствует о развитии лингвистики как науки.

Тем не менее, относительно сути большинства емких лингвистических феноменов, таких как текст, дискурс, стиль, концепт имеется минимальное согласие, позволяющее лингвистам различных школ находить общий язык. Следуя сложившейся традиции, мы принимаем следующие аспекты комплексного понятия дискурса [10, с. 23]: дискурс есть коммуникативная и языковая деятельность и одновременно – их продукт, текст. Этим аспектам соответствуют противопоставления: дискурс – текст, динамика – статика деятельности, функция – структура. Данные противопоставления не взаимоисключающие, а взаимодополняющие. Такое понимание дискурса удовлетворяет требования всех направлений исследования дискурса: социологическое, психологическое, лингвистическое, философское и позволяет использовать для анализа данные других наук [там же].

В частности, в исследованиях оказываются методологически приложимыми принцип дополнительности М. Планка и фундаментальная теорема системологии К. Геделя [3, с. 14].

Как объект изучения дискурс представляет собой такое явление, которое определяется тремя аспектами: аспектом языкового использования, передачей и конструированием идей и убеждений, т.е. когнитивным аспектом, социально-прагматическим аспектом, т.е. взаимодействием коммуникантов в определенных социокультурных контекстах. Соответственно, эти аспекты исследуются лингвистикой, психо- и когнитивной лингвистикой, социо- и прагмалингвистикой с использованием данных социальных наук [11, с. 106]. Из приведенных рассуждений можно извлечь разные выводы и конкретные направления исследований. Нас интересует аспект информативности дискурса, являющийся частью когнитивно-коммуникативного подхода.

И.В. Арнольд различает стилистику языка и стилистику речи, проявляющуюся в отдельных типах текстов. Соответственно, информация в речи может быть двух видов: не связанная с обстановкой коммуникативного акта, а составляющая самый предмет сообщения (информация первого рода); дополнительная информация, связанная с условиями и участниками коммуникации (информация второго рода) [1, с. 7-9]. В дискурсе, как динамическом процессе, и тексте (его конечном продукте) присутствуют оба рода информации, однако их качественная сторона различная: информация о фактах и информация об их восприятии и оценке вызывают различную реакцию адресата.

Категорию информативности в общих чертах описал И.Р. Гальперин [2]. Это описание нуждается в уточнении и конкретизации. Желательно было бы найти такой подход к изучению информации первого и второго рода и информации в тексте и дискурсе (учитывая, что это не одно и то же), чтобы критерий информативности был единым. Такая возможность появляется при трактовке информации как разнообразия по У.Р. Эшби [8; 5]. Информацией является не только снятая неопределенность (это частный случай), но и любое различие, разнообразие внутри некоторой одинаковости, тождественности. В лингвистике также существуют по этому поводу определенные суждения: "Мы привыкли понимать информацию как некоторую сумму сообщаемых кому-то сведений. В современном научном понимании информация есть внутреннее содержание процесса отражения особенностей одних объектов реальной действительности в виде изменения свойств других объектов" [1, с. 25]. В одной из цитированных выше работ [5] приведены образцы порождения информации как разнообразия внутри некоторого единого класса: группа синонимов или эквивалентных по смыслу фразеологизмов; художественный образ, возникающий при объединении (отождествлении) разных предметов, явлений в одну группу при сохранении их различия.

Классы единства в дискурсе на уровне языка и речи в когнитивном, прагматическом и стилистическом аспектах также составляют упорядоченное единство – структуру дискурса. Разнообразие внутри всех этих классов, поляризация элементов каждого класса по ведущему признаку создает уровни информативности дискурса. В одной из работ, посвященных синергетике дискурса [6], показана роль поляризации в синергии дискурса, т.е. в процессе его самоорганизации.

Предложенный критерий информативности текста и дискурса является универсальным для оценки информации различного рода. Поляризованные составляющие различных языковых и речевых уровней дискурса вносят новую информацию и способствуют самоорганизации дискурса.

Сказанное выше в общем виде о классах единства и информации как разнообразия в этих классах может быть конкретизировано и пояснено на некоторых примерах, существенных для художественного дискурса различных жанров.

Среди многих жанров художественного дискурса можно условно выделить два полюса в отношении их коммуникативной ориентации. Такие жанры, как эпистолярный и классический эпос, имеют цель, прежде всего, зафиксировать некоторую социальную и личную информацию и ее эксплицитную авторскую оценку и в таком виде все сохранить и довести до читателя. Здесь используется простейшая коммуникативная стратегия связного изложения; предполагается, что адресат владеет тем же тезаурусом и погружен в тот же контекст.

Древние эпосы нередко теряют для нас актуальность, контекст и превращаются в информационное сообщение – текст. В случае восстановления по ним событий эпохи (например, для театральных зрелищ) фактически создается новый дискурс, новые коммуникативные стратегии, лишь частично совпадающие с древними.

Иные коммуникативные события происходят на другом полюсе художественного дискурса – в комедии и драме. Здесь вся информация о событиях, характерах, авторских оценках передается через коммуникативную деятельность персонажей и посредством включения зрителя в действие как субъекта оценки и сопереживания. Речевые акты (монологи, диалоги) персонажей максимально имитируют бытовой разговорный дискурс или иную устную риторику. Имеет значение фонетика речи, темпоральность, просодика. Это те признаки, которые более относятся к коммуникативной деятельности. Информационное обеспечение речи в дискурсе во многом отличается от способов информационного насыщения текста. Информация 1-го и 2-го видов по И.В. Арнольд может присутствовать всюду, но ее передача преимущественно текстовая или преимущественно коммуникативная ведет к различному распределению этих видов. В драматургическом дискурсе возможно более детальное исследование информативности, если ввести понятие реляционного потенциала персонажа (РПП) [4]. РПП – мера участия персонажа в коммуникативной деятельности. Определение меры происходит по времени, объему высказываний, информативности, по способности персонажа к иронии и т.п. – в зависимости от интенций контекста. РПП в драме и комедии – это мера вербального вклада персонажа в речевой массив пьесы, мера его доминирования в аудитории.

Понятие РПП позволяет разделить коммуникативную деятельность персонажей на подвиды и проанализировать, какие концепты в художественном дискурсе создает персонаж: например, концепт профессионализм, доминирование, ироничность.

РПП позволяет выявить более подробную структуру информативности в художественном дискурсе, заложенную в коммуникациях персонажей. В цитированной работе с помощью РПП определен речевой статус персонажа и эскиз аудитории, т.е. схема устойчивых коммуникативных связей персонажей. Описанный подход, в принципе, пригоден для анализа информативности любого типа дискурса, если гипотетически заменить в нем "персонажей" на "референтов", эскиз аудитории на структуру референции. Данный макро-подход изучает, в основном, структурную информацию дискурса.

Микроподход к изучению информативности дискурса может быть связан с концепциями У. Чейфа [9]. Согласно им в дискурсе информация подается порциями, квантами, а не равномерно-непрерывно. Дискурсивные процессы в их реальности отражают динамику сознания, внимания адресантов и адресатов. Динамика, в свою очередь, выражается определенными языковыми коррелятами, связанными с движением "фокуса сознания, внимания" говорящего и воспринимающего.

Работы У. Чейфа основаны на обширном эмпирическом материале английского разговорного языка. По У. Чейфу, использование языка в дискурсе контролирует сознание, которое по своей природе в каждый момент фокусируется на каком-то фрагменте действительности. Информация в фокусе внимания активирована, но фокус постоянно перемещается.

У. Чейф придерживается трехчленной классификации состояний активации: активная информация, полуактивная и инактивная. Полуактивной является информация, которая только недавно вышла из активного состояния или каким-то образом связана с информацией, активной в данный момент. Введенные понятия обосновывают цепь "данное – доступное – новое". Это трехчленное противопоставление имеет отражение в языке. Например, референты со статусом "данное" обозначаются местоимениями или нулем, а референты со статусом "доступное" или "новое" – полными именными группами.

Фундаментальное эмпирическое наблюдение У. Чейфа состоит в том, что устный дискурс порождается не как плавный поток, а толчками, квантами. Эти кванты именуются интонационными единицами (ИЕ). Каждая ИЕ отражает текущий фокус сознания, а паузы или другие просодические границы между ИЕ соответствуют переходам сознания говорящего от одного фокуса к другому.

В работе У. Чейфа содержатся суждения, проливающие новый свет на структуру дискурса. У. Чейфом сформулировано ограничение: наличие одного элемента новой информации в ИЕ. В соответствии с этим ограничением в ИЕ обычно содержится не более и не менее, чем один новый референт или одно событие. Когнитивная причина подобного ограничения – невозможность активации (перевода из инактивного состояния в активное) более одного элемента информации в рамках одного фокуса сознания. Данное обобщение может претендовать на статус одного из наиболее важных результатов, полученных в дискурсивном анализе.

Еще одно обобщение, формулируемое У. Чейфом, касается вопроса о том, какой референт говорящий выбирает в качестве подлежащего. У. Чейф предполагает, что таковым выбирается так называемая "легкая" информация, которая объединяет данное (в 81% случаев в использованной текстовой выборке), доступное (в 16% случаев) и несущественное новое. Распределение информации в дискурсе согласно У. Чейфу достаточно определенное, ожидаемое, но не является обязательным. Отклонения от такого распределения в реляционных потенциалах служит сигналом, кодом каких-то особых авторских интенций. Это – предмет будущих перспективных исследований. Структурная информация дискурса, выраженная в РПП и в эскизе аудитории (в другом варианте – РП референтов и структурой референции), дает многочисленные сочетания со способами ее представления на микроуровне по У. Чейфу. Многообразие сочетаний тоже является дополнительной информацией об интенциях адресанта, и это есть перспектива интересных исследований.

Література:
  1. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. – М.: Просвещение, 1990. – 300 с.
  2. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: Наука, 1981. – 139 с.
  3. Герман И.А. Лингвосинергетика. – Барнаул: Алтайская акад. экономики и права, 2000. – 168 с.
  4. Ольховська Н.С. Прагматико-комунікативні та лінгвостилістичні характеристики драматургічних текстів Томаса Бернгарда. – К.: КМУ, 2009. –202 с.
  5. Пихтовникова Л.С. Информативность текста и стиль // Вісник ХНУ імені В.Н. Каразіна. – № 635, 2004. – С. 8-13.
  6. Пихтовникова Л.С. Синергетический метод для исследования дискурса в прагмастилистическом аспекте // Вісник ХНУ ім. В.Н. Каразіна. – № 848, 2009. – С. 48-52.
  7. Приходько А.М. Концепти і концептосистеми в когнітивно-дискурсивній парадигмі лінгвістики. – Запоріжжя: Прем'єр, 2008. – 332 с.
  8. Урсул А.Д. Природа информации. – М.: Политиздат, 1968. – 287 с.
  9. Чейф У. Память и вербализация прошлого опыта // Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 12. – М.: Радуга, 1983. – С. 35-73.
  10. Шевченко І.С., Морозова О.І. Дискурс як мисленнєво-комунікативна діяльність // Дискурс як когнітивно-комунікативний феномен. – Х.: ХНУ імені В.Н. Каразіна, 2005. – С. 21-28.
  11. Шевченко І.С. Когнітивно-прагматичні дослідження дискурсу // Дискурс як когнітивно-комунікативний феномен. – Х.: ХНУ імені В.Н. Каразіна, 2005. – С. 105-117.
Опубликованные статьи